Версия
для печати
для печати
Первую часть истории о переезде из Украины в Новую Зеландию, об ошибках в оформлении виз и о трудном поиске работы читайте по ссылке.
Город Палмерстон-Норт мы выбрали неслучайно: здесь находится университет, куда поступил Андрей. Это не самый хороший регион страны – есть намного лучше. Мы здесь временно, рассчитываем, что ещё года на два-три, не больше. Надеемся, что это лишь стартовая точка, дальше будем двигаться ближе к морю.
.jpg "Палмерстон-Норт")
В перспективе, конечно, обдумываем и покупку собственного жилья. Надо сказать, что цены на недвижимость в Новой Зеландии огромные. Например, в нашем городке можно рассчитывать на $330 тыс., и это минимальная цена. В Веллингтоне (прим. ред.: столица) или Окленде (прим. ред.: самый большой город страны) обычный дом будет стоить не меньше $530 тыс., а то и $650 тыс. Пока это кажется недостижимым, но банки здесь дают кредиты под небольшие проценты – около четырёх. Кто-то покупает, но очень многие снимают жильё всю жизнь!
Если бы банк выдал нам кредит, мы могли бы платить $260–330 в неделю, но за свой дом. Выплаты затянутся лет на 30, но если платить больше, то, конечно, можно быстрее вылезти из кабалы. А для этого нужна хорошая работа с хорошей зарплатой.
Самое обидное, что за эти деньги люди получают жильё ужасного качества. Андрей говорит, что дома тут сделаны из картона и фольги. Это, конечно, утрированно, но по факту это деревянный каркас с прикрученным с двух сторон гипсокартоном. Хорошо, если внутри есть древесная вата для утепления, ведь во многих старых домах и её нет. Окна тонкие, часто текут, за счёт чего в домах холодно.
То, за что ты отдаёшь полмиллиона долларов, это «обнять и плакать». Андрей сказал, что свой дом, хороший, мы будем строить сами!
Что мы знали о городе перед поездкой? Да ничего – ни какие здесь есть районы, ни где лучше снимать дом, ни порядок цен на аренду, вообще ничего. Чтобы собрать хоть какую-то информацию, я обратилась с вопросами к участникам городской группы в Facebook, в которой состоят русскоговорящие мигранты.
Люди начали откликаться, советовать школы, районы, магазины, арендаторов. А одна девушка – Марина – написала мне в личные сообщения и в процессе общения предложила пожить у неё в доме пару недель, пока не найдём что-то подходящее для себя. У Марины большой дом, в котором три спальни. Она с детьми живёт здесь, а муж приезжает периодически, так как работает в другом городе. Предложением мы, конечно, воспользовались и даже немного задержались у них – вместо двух недель остались на три. И снова всё из-за отсутствия пресловутой рекомендации!
Представьте себе, чтобы здесь снять дом, необходима рекомендация от предыдущего арендодателя. Здесь их называют лендлордами. Так вот, будущий лендлорд хочет получить рекомендацию на вас от предыдущего. Они даже созваниваются, чтобы обсудить, какой вы арендатор, не спалили ли вы дом, не измазали ли стены, как уживались с соседями… Так как никакого лендлорда у нас, конечно, не было, мы немножко схитрили и дали телефон Марины, которая сказала, что сдавала нам дом и мы, о чудо, ничего в нём не сломали.
Вообще русскоговорящие тут стараются держаться вместе, есть даже тематическое сообщество, в котором порядка сорока семей. Вышли мы на него случайно: Андрей однажды услышал русскую речь на улице, подошёл к этим женщинам, познакомился. Они, в свою очередь, дали нам контакт главной заводилы Наташи, которая организовывает все встречи. Мы, кстати, с ней и её мужем Костей сейчас очень плотно и хорошо общаемся.
Недавно Наташе исполнялось 40 лет, в честь чего она собрала несколько десятков человек. Для празднования именинница сняла community centre (прим. ред.: общественный центр) – есть такие залы в каждом районе, которые можно недорого арендовать. В них стоят столы и стулья, остальное – напитки, еду и нужные атрибуты – приносишь с собой. У Наташи на празднике были все – и русские, и турки, и белорусы, и эстонцы, и украинцы, и казахи, и даже новозеландцы. Собственно, многих мы узнали именно в тот раз.
В нашем городе есть ещё и украинское сообщество, но они почему-то держатся обособленно. Приведу в пример фестиваль культур – систематически проводимое мероприятие, которое как бы демонстрирует то, что Новая Зеландия состоит из людей разных национальностей. Они это очень берегут и гордятся этим фактом. Поэтому фестиваль культур – обязательное мероприятие, на которое съезжаются все: и мигранты, чтобы показать себя, свою культуру и традиции, и новозеландцы в знак уважения и ради интереса к другим национальностям.
В этом году мы тоже участвовали: я приготовила кое-что на продажу, Андрей понёс это на фестиваль, но не в украинскую палатку, а в русскую. Во-первых, потому что мы дружим с русскими, а во-вторых, потому что украинцы ведут себя, как нам кажется, неправильно. У них в палатке, помимо наших национальных рушников, символики и соломенной хатки, висят кресты, отсылки к голодомору, упоминание о России-агрессоре. Ну то есть всё то, что показывают на украинском телевидении, но только они привезли всё это с собой сюда – в Новую Зеландию. Они даже говорят по-русски, но настроены всё равно агрессивно.
Не понимаю: вы же уехали из Украины не потому, что там классно, зачем сейчас ведёте всю эту риторику, несёте в массы посыл о том, кто кому агрессор? С украинцами, в общем, мы практически не общаемся, если они не состоят в русском сообществе – мирно настроенных мы встречали только здесь.
Перед нашим переездом Лиза английский знала очень слабенько – какие-то общие фразы, совсем чуть-чуть грамматику. Водить на индивидуальные занятия её стали только тогда, когда Андрей сдал IELTS. Но этого, естественно, не хватило. Да и вообще сочетание «украинская учительница английского языка» для новозеландца звучит смешно – нужный здесь уровень на школьных уроках в Украине не достичь. Так что, можно сказать, в школу дочка пошла без английского.
Попала она сразу в третий класс, несмотря на то что в Украине закончила на тот момент только первый. Дело в том, что у нас в школу идут с шести-семи лет, а в Новой Зеландии – с пяти. Первая ступень – primary school (начальная школа), вторая – intermediate school (средняя школа), третья – higher school (высшая школа).
Каждый этап – это разные предметы, учителя и даже здания, но по факту до высшей школы весь процесс – детский сад, хоть и учатся ежедневно с 9:00 до 15:00. Требования намного ниже, чем в Украине. То, что мы учили в первом классе, здесь не начали даже в третьем.
У них пока что всего три предмета: чтение, математика и письмо. Пишут печатными буквами, прописи их ещё не учат! Упор идёт на развитие ребёнка как личности, на поиск таланта – у нас это Crafts (прим. ред.: рукоделие). Детей учат дружить, быть вежливыми, уметь преодолевать гнев и раздражительность, мириться друг с другом.
В общем, как только мы определились с районом и сняли дом, сразу же отвели Лизу в школу. Отличалась она от своих одноклассников сильно, выделялась своим незнанием английского, тем, что хорошо знала математику, очень красиво писала и рисовала. Мы же у себя в Украине над почерком корпим, выводим буквы, стремимся к каллиграфии. Это их покорило, но общаться им было поначалу, конечно, очень сложно. В связи с этим у неё не было подружек здесь очень долго.
Лиза до сих пор сильно скучает по дому, по своим украинским друзьям – Веронике и Андрею. По этому поводу периодически конфликты случаются. Она верит в то, что Новая Зеландия – это временно и мы совсем скоро полетим обратно в Украину. Говорит: «Вот когда мы поедем домой, я пойду в свою комнату или погуляю с Вероникой». Я начинаю злиться, говорю, что дом, по которому она скучает, уже продан, а её комната стоит пустая. Она в слёзы – кричит, что я всё вру, спрашивает про бабушку и дедушку.
Долго мы не слышали от неё никаких упоминаний о друзьях, но примерно через полгода в разговорах стали проскакивать какие-то имена, слово «подружка». Сейчас Лиза ходит к ним в гости, и они – кивоски – к нам.
Только не подумайте, что я их обзываю, – местные сами себя называют киви, а мы, русскоговорящие, немного видоизменили до кивосов. Объяснение лежит на поверхности: у них здесь есть маленькая бескрылая птичка с длинным клювом, которая является их символом. Ну и плюс всем известный фрукт киви, который они массово экспортируют.
Так вот, с этими кивосками Лиза общается очень уверенно – без пауз, неловких заминок в попытках вспомнить слово и без акцента. Эту лёгкость мы заметили ориентировочно через полгода, хотя есть вероятность, что адаптация языковая произошла намного раньше, по крайней мере, так говорят учителя. Это дома Лизу не заставишь поговорить на английском – «Мам, отстань», – а в школе у неё нет выбора.
Нам, кстати, даже присылают их выступления, размышления, ответы у доски… Есть такое специальное приложение для родителей, которое называется Seesaw. У нас есть код, с помощью которого мы входим в него, можем общаться напрямую с учителем или переписываться в общем чате о достижениях детей, о школьной программе.
На мини-отчётах, которые нам отправляют преподаватели, видно, как легко дочка объясняет задачки по математике, описывает картины, общается с другими детьми. Мы были, честно говоря, в приятном шоке – новозеландский акцент, чистое произношение! У нас с Андреем, конечно, такого уже никогда не будет; нас всегда будут воспринимать как иностранцев, а Лизу – уже как местную.
Нас очень радует её уровень английского, ведь мы-то понимаем ценность языка. Дочка ещё не осознаёт этого, и если останется здесь, то вряд ли осознает. Она поймёт, что ей, по сути, язык родители подарили, только в том случае, если вернётся обратно, так как будет заметно выделяться среди других.
Несмотря на то что мы с Андреем среди коренных новозеландцев всё ещё выделяемся, отношение к нам хорошее, никакого пренебрежения нет. Мне кажется, что нам было бы сложнее – и в работе, и в обычной жизни, если бы у нас был тёмный цвет кожи, но это мнение основано только на эмоциях и предположениях. Здесь никто никогда не скажет вслух о цвете кожи, никто не подчеркнёт это и не озвучит. Всё очень толерантно и культурно, но на уровне интуиции – думаю, что этот нюанс всё-таки играет роль.
Вообще местные с большим интересом и уважением относятся к приезжим – расспрашивают о прошлой жизни, о привычках, традициях, о том, почему уехали. Ты для них – объект, свалившийся с неба; тебя надо изучить, поспрашивать обо всём.
Большинство из них кроме английского других языков не знает, их не преподают в школе, только в университете, если поступать на определённую специальность. А приезжие знают и английский, ну, новозеландцы так думают, и родной язык, а это заслуживает, по их мнению, уважения. Мы же приехали с украинским, русским и английским, поэтому они считают нас очень образованными!
Некоторые новозеландцы, надо признать, говорят ещё и на маорийском – родном языке народа маори. Это племя населяло Новую Зеландию испокон веков, а приехавшие сюда англичане стали с ними воевать и истребили огромную их часть. Сейчас в знак уважения к этому народу местные власти предоставляют им различные бонусы при поступлении в институт, берегут их культуру и язык.
К слову об образованности: большой процент новозеландцев не имеет диплома о высшем образовании, потому что получить его очень сложно. Тут не заплатишь взятку за оценку, не пересдашь, не попросишь, папа с мамой не договорятся, никто никого ни к чему не принудит. Либо ты учишься, либо тебя отчисляют – всё! Другого варианта нет.
Тот факт, что у меня диплом магистра, я держу в секрете, хотя с ним я могу претендовать на работу гораздо более высокого уровня. Сейчас же не хочу выделяться, хочу набраться опыта на местных предприятиях, ещё подтянуть язык. Но придёт время, и я покажу его, скажу, что пора мне доверить работу получше!
Для меня Новая Зеландия – это какой-то идеальный мир с идеальной средой. С того момента, как спускаешься с трапа самолёта, ты попадаешь в среду, где всё удобно, чисто, комфортно, вежливо. Здесь ты никогда не столкнёшься с хамством в очереди, не провалишься на машине в яму на дороге, не увидишь гору мусора на обочине…
Мне этого не хватало, но, к сожалению, я не могла это исправить у себя дома. В Украине, даже если ты зарабатываешь нормально, ты всё равно сталкиваешься с грязными подъездами и обочинами, выбоинами на трассах, повсеместной грубостью. Это невозможно исправить! Здесь же среда кардинально отличается, местные вообще не представляют, что есть какой-то другой мир.
Что нас ещё впечатляет, так это качество местных продуктов питания и всего остального. Они всё производят «для себя», а значит – натурально и качественно. Например, мясо здесь просто несравнимо с тем, что мы ели в Украине. Местные мясные продукты нереально вкусные, чувствуется, что животных ничем не пичкали. Вообще, новозеландцы очень гордятся тем, что это Made in New Zealand (прим. ред.: сделано в Новой Зеландии), здесь даже модно покупать местные бренды.
Но есть и то, что мне не нравится, и я назову это простым словом – лицемерие. Здесь не принято говорить то, что думаешь, никакой правды в глаза. Я думаю, что это обратная сторона толерантности, какая-то экстратолерантность.
Ещё настораживает, тоже выражусь предельно откровенно, стукачество! Ты не можешь сделать что-то вне правил, на тебя обязательно заявят, куда следует. Наверное, поэтому здесь так чисто и аккуратно, низкий уровень преступности – потому что все друг за другом следят и не дают сделать что-то не так. Если ты во время поездки на машине выкинешь что-то на обочину, будь уверен: тот, кто едет сзади, запишет твой номер и позвонит в нужную инспекцию. Поэтому ты не будешь мусорить, поэтому и обочины чистые. Палка о двух концах, и я пока не могу с этим свыкнуться.
Стукачество есть везде, даже в школе. Приходит Лизка, плачет, говорит, что на неё в школе наябедничали – подружка пожаловалась на неё за то, что они, к примеру, столкнулись друг с другом на площадке, когда вместе бегали! Кивоска первая бежит к учителю и говорит, что Лиза её побила. Всё везде докладывается.
Что уж говорить о работе – от меня здесь в некотором роде это даже требуется. У всех есть специальный блокнотик, в который нужно записывать ситуации, которые выбиваются из общепринятых правил. Необязательно записывать туда жалобы на человека, достаточно доложить о ситуации.
Иду я, например, по коридору, вижу лужицу и предполагаю, что это опасность – это то, что могло причинить ущерб как мне, так и моим коллегам: вдруг бы мы поскользнулись. Я должна записать эту ситуацию в блокнотик, но я этого не могу сделать, потому что знаю, что по шапке получит клинер (прим. ред.: уборщик), который моет пол и недосмотрел. Меня это коробит, а они с детства к этому приучены.
