Версия
для печати
для печати
За два года жизни во Франции я подучила язык и с моим белорусским дипломом факультета журналистики БГУ поступила в магистратуру на специалиста по коммуникациям. Это стало продолжением первой профессии.
Хотя во Франции понятие магистра коммуникаций шире, чем в Беларуси. Закончив магистратуру, ты становишься не просто специалистом по связям с общественностью, с этим дипломом ты можешь заниматься пиаром в агентствах или на стороне предприятия, работать в рекламном бизнесе или, что мне особенно интересно, организовывать мероприятия – фестивали, выставки, концерты…
Во время учебы я проходила стажировку в государственном комитете, который обеспечивает молодежь жильем. Мы делали выставку по недвижимости – гигантское мероприятие, которое проходило в самом центре Лиона, с сотнями участников и тысячами гостей. Подготовка к подобным событиям длится несколько месяцев.
Магистратура во Франции бывает двух- и однолетней. После двухлетней ты можешь запросить визу на шесть месяцев для поиска работы, а после однолетней, которую я закончила, - нет. Правда, об этом я узнала в тот день, когда пришла подавать документы на продление визы.
Говорю им, что через неделю у меня заканчивается стажировка, студенческая виза тоже на подходе, и прошу дать время на поиск работы. На что мне отвечают, что если я через неделю не принесу рабочий контракт, то могу собирать чемоданы и уезжать из Франции. Словом, все сделано для того, чтобы никто после учебы не оставался.
Найти работу за неделю здесь нереально даже для коренного француза с отличным образованием. Есть два вида контрактов – временные и постоянные. Большинство работают по временным, которые надо перезаключать каждый год. Но чтобы получить даже такой контракт, надо пройти испытательный срок, который длится 2-3 месяца. Работодатели никогда не будут подписывать договор с человеком с улицы.
Может быть, искать работу надо было начинать еще в магистратуре. Но честно говоря, там было не до этого. Во время учебы все студенты ищут себе стажировку, потому что без нее ты не сможешь закончить год. Но если в Беларуси, например, вуз дает тебе список предприятий, которые мечтают взять молодого специалиста, то здесь место надо искать самому. У меня на этот поиск ушло четыре месяца, я отправила 300 резюме, в результате нашла четыре вакантных места и все за последнюю неделю. Вот как бывает.
В общем, с работой было туго. Я уже думала, что придется уезжать и снова начинать все с начала. Но потом решение нашлось само собой. Вместе с другом мы организовали частное предприятие по коммуникациям. По сути, у меня не было выбора – свой бизнес стал единственной возможностью легально остаться в стране.
Компанию надо не просто создать, но действительно работать, показывать финансовые результаты деятельности. Не обязательно, чтобы сразу на тебя текли миллионы. Французские власти понимают, что ты молодой предприниматель, у тебя не может быть на первых порах сверхдоходов. У меня, например, за первый год прибыль составила всего 1500 евро. Но этого оказалось достаточно, чтобы продлить визу.
Социальная система здесь так устроена, что государство обязано тебя защищать. Если ты официально снял жилье, собственник не имеет права неожиданно поднять тебе квартплату или выселить из квартиры. Если ты устроился на работу, получаешь доступ ко всем социальным гарантиям. Некоторые этим пользуются. Здесь нормальная практика – прийти к врачу, взять справку о том, что у тебя депрессия, сидеть дома и получать за это деньги.
Мне нравится жить во Франции, но сами французы, честно говоря, разочаровали. У них совсем другое представление о дружбе. Здесь считается, что друзья – там, где я. В университете вы можете с человеком быть лучшими товарищами, все вечера проводить вместе, но стоит закончить вуз – он о тебе и не вспомнит, ни разу не позвонит, теперь его друзья там, где он работает. Это не единичный случай, а повсеместная практика.
Думаю, французов можно назвать лицемерными. Они могут за глаза наговорить о человеке гадостей, но в лицо будут признаваться прямо-таки в безграничной любви. Так делали и студенты, с которыми я училась, и пенсионеры, которых сейчас встречаю в приюте для собак. Сначала это шокировало.
Когда приезжала в Беларусь, шокировало уже другое. В магазине тебе могут нахамить, если продавец не хочет тебе улыбаться – он и не будет. Во Франции такого не бывает, вежливость у них в крови, улыбки у них уже автоматические. Зато если в Беларуси тебе человек скажет, что ты ему нравишься и он будет рад увидеть тебя снова, то, скорее всего, это действительно так. Во Франции вы будете слышать такие слова гораздо чаще, но они ничего не будут значить.
Конечно, не все такие. За годы жизни здесь у меня появились отличные друзья – открытые, добрые, честные люди. Но в целом, лицемерия во Франции больше, чем в Беларуси.
Считается, что французы помешаны на кулинарии и моде. Первое похоже на правду, а второе точно нет. Может быть в Париже лучше одеваются, но в Лионе многие выглядят так, как будто они только что из колхоза пешком добирались. И судя по всему, это их совсем не волнует.
Я говорю про общую массу людей, не богатых, а самых рядовых, тех, что по улицам ходят. Однажды зимой видела в метро африканскую женщину в пальто и балетках. В мороз здесь нередко можно встретить человека в одном свитере, майке, кроссовках… И при этом никто не посмотрит на него как на сумасшедшего. И да, на нем обязательно будет шарфик. Так и летом: на многих майка, кроссовки и шарфик.
Еще их не волнует, какая у тебя вера или национальность. Во Франции десятилетиями живут миллионы иммигрантов, в общественном транспорте Парижа белого человека уже не встретишь, они к этому привыкли. Каких-то проявлений расизма я ни разу не встречала. Если негативно относятся к приезжим, то только из-за их образа жизни, а не другой культуры.
Не секрет, что многие иммигранты пользуются местными социальными дотациями. Например, арабская женщина с пятью детьми может одними алиментами и пособиями получать до 4000 евро. И зачем ей работать? А рядовой француз имеет зарплату в 1500 евро, половину которой отдает за аренду жилья – здесь очень многие, даже семьи с детьми, снимают квартиры.
О переезде в деревню, местной инфраструктуре и альпийских пейзажах
Я еще несколько лет поработала в Лионе, а потом перебралась в деревню рядом с городом Роман-Сюр-Изер. Здесь деревни совсем не такие как в России или Беларуси. Во Франции считается престижным жить на природе, почти все богатые люди живут в частных домах в пригородах.
Типичная французская деревня – это аккуратный поселок с хорошими дорогами и качественными домами. Понятное дело, что все коттеджи с коммуникациями – телефон, интернет, телевидение, у многих есть бассейн. Даже в самой крохотной деревеньке будет отличный торговый центр, хорошее кафе и другая инфраструктура. А до города всегда можно за пару минут доехать на автомобиле.
Есть здесь и работа. На окраинах крупных городов обычно расположены различные сервисы и промышленные зоны, например, заводы Renault, Citroën или Peugeot. Можно туда устроиться, или подыскать что-то в самой деревне.
Честно говоря, деревенский стиль жизни мне понравился больше, чем городской. В Лионе мы снимали маленькие квартирки, а здесь у нас большой дом. Там приходилось трястись в общественном транспорте, тратить время на поездки на работу, каждый день был какой-то стресс. А здесь из окна видны Альпы, а если надо в город – можно за несколько минут доехать на машине по хорошим дорогам.
Да и цены на недвижимость здесь куда приятнее – двухэтажный дом в деревне будет стоить примерно столько же, сколько 60-метровая квартира в центре большого города.
Беседовала Анастасия Фалей
Фото предоставлены собеседником
